Черный человек

и символизм

Статья опубликована в газете «Рязанские ведомости» 16 июня 2004 г.

День России. На крутом берегу - бешеный ветер, сбивающий с ног. Публика из Москвы подплывает на белом теплоходе к пристани в Константинове. Люди гуляют.

И, возможно, не ведают, что уже час, как в небольшом зале музея-заповедника начался спектакль, вернее, два одноактных спектакля фестиваля "Музыкальное лето в Константинове". Интеллектуальное пиршество для подготовленной публики.

Возле эстрады на берегу вместо привычного портрета Есенина - гигантское изображение Пушкина с шаловливыми глазами, оставшееся с недавнего юбилея. И это, как ни странно, к месту: сегодня в Константинове дают премьеру одноактной оперы (музыкальной драмы) "Сальери и Моцарт" Петра Куличкина по маленькой трагедии Пушкина "Моцарт и Сальери". Не успевают гении и злодеи исчезнуть со сцены, как появляется на ней герой есенинской поэмы "Черный человек".

Эти спектакли созданы специально для фестиваля "Музыкальное лето в Константинове" и будут демонстрироваться только здесь. Опера о гениальных композиторах в постановке художественного руководителя театра "Амадей" (и фестиваля) Олега Митрофанова и музыкальный есенинский спектакль Никиты Крыгина дополняют друг друга. В этих произведениях много общего, в том числе фигура Черного человека. И в том, и в другом спектакле звучит оригинальная музыка ("Сальери и Моцарт" - Петр Куличкин, "Черный человек" - Екатерина Толстунова). Исполняет ее расположившийся в партере оркестр солистов Музыкального театра "Амадей" и Российского государственного симфонического оркестра кинематографии под руководством народного артиста России, профессора С. Скрипки. Дирижер-постановщик - Никита Морозов.

Пюпитры музыкантов подсвечены, а зал и сцена во время спектаклей тонут во мраке - лишь в некоторых сценах света побольше, и то... И музыка, и сценический язык оперы "Сальери и Моцарт" для рязанской публики непривычны - они решены в стиле "символизм". Действие классической драмы перенесено в более позднее время, поэтому имена персонажей условны (как и в спектакле "Черный человек") и даются в кавычках: "Сальери" - Григорий Медвидь, "Моцарт" - Алексей Дадонов, "Жена Моцарта", "Жена Сальери", "Черный человек" - Ольга Толкачева, "Скрипач в трактире" - Армен Гжаянц. Судить о спектакле не берусь - это едва ли не первое мое соприкосновение с символизмом в музыкальной постановке. Зрелище захватывает своей необычностью, особенно эмоциональным получился финал. В нем, вслед за героем, условно называемым "Моцарт", гибнет и "Сальери".

"Черный человек" - это музыкальная "Игра снов" в четырнадцати эпизодах по поэме Есенина. Сны: "фантасмагория", "безумие", "смерть", "бессмертие" и т.д. Сны - это шаги к пропасти, в финале - петля. Условный "Герой" - Сергей Карякин, "Женщины Героя" - Ирина Петруничева, Ольга Толкачева, "Друг" - Григорий Медвидь.

Путь гениев к смерти страшен - ни женщины, ни прекрасные звуки скрипки - ничто не может отвратить страшный финал. Круговерть звуков и объятий заполняет бытие и - на какое-то время - сердце, но рок неумолим. Не подвластное разуму, тайное требует оригинального решения. И символизм на есенинском фестивале не случаен. Ведь Есенин формировался в ту эпоху, когда символизм был "на коне" (Блок, Белый, Брюсов). Он и сам активно искал новые формы в искусстве, входил в объединения.

Думаю, новое прочтение классики будет интересно творческой интеллигенции (...)

Елена Коренева

Назад На главную